Зал был огромен и напоминал чем-то шкатулку, доверху забитую драгоценностями. Такой же сверкающий, светлый, с тысячами свечей в люстрах из хрусталя над головами, и начищенном до зеркального блеска паркете. Напоминало сказочный яркий сон, настолько все казалось иллюзорным. Великолепие праздника ослепляло, музыка кружила голову, увлекая и заставляя покачиваться с ней в такт, словно бы на качающихся волнах. От пестроты нарядов гостей и отблесков тающих свечей рябило в глазах. Чарльз смаргивал слезинки и иногда утирал глаза, не привыкшие к столь шумным и ярким празднествам, пальцами, затянутыми в белые печатки.
Огромный зал казался бесконечным, но только лишь казался. Чарльз прекрасно знал - для того, чтобы добраться до противоположного края, требовалось прокружиться целый тур вальса или в три раза дольше проталкиваться среди танцующих. Когда они с сестрой были младше, они превращали пустующий бальный зал в площадку для детских игр. Пожалуй, сегодня был первый раз, когда он в сознательном возрасте принимал такое обилие гостей в своем доме.
На самом деле, чтобы оказаться на той стороне бальной залы, можно было бы пойти на хитрость и обогнуть ее извне, пройдя по террасе.
Однако стоило выйти на нее, и всякие мысли о празднике вылетели из головы - так великолепно было представшее взгляду зрелище: бархатная чернота вселенной, мерцающие звезды и укрытый дымкой синий шар Земли. Таяли свечи, таяла ночь за окном, таял Чарльз, оставаясь в стороне от общего праздника и следя за тем, как пышные юбки ее сестры мелькают среди других подобных - Рейвен кружилась в вальсе, одаривая своим вниманием каждого из кавалеров.
Не то, чтобы Чарльз был очень против, но ему было немного тоскливо одному. И, казалось бы, нет ничего проще и логичнее: молодой принц Ксавьер мог подойти к любой девушке в зале и пригласить ее провести с ним вечер. Не повязанный венчальными клятвами и договорным браком он бы не получил отказа... Впрочем, Чарльз был несколько тщеславен, и думал, что даже будучи женатым, он не получил бы отказа. Будем откровенны, внешнее очарование с изысканными манерами давали свои плоды, и редкая женщина могла устоять перед лунным принцем.
Но сегодня лицемерить не хотелось. Бал был посвящен дню рождения сестры, так что, пусть она развлекается. Ксавьер выскользнул на террасу, вдыхая душный сладкий вечерний запах.
- Странно видеть лунного наследника не на балу, - раздалось за спиной, вынуждая Чарльза настороженно повернуться, подбирая полы тончайшего плаща. На него со страной смесью насмешки и безразличия взирал высокий мужчина, в лиловом мундире и с синей лентой через плечо - знаком парламентера. Ксавьер со стыдом понял, что либо забыл, либо даже не слышал его имени при представлении.
- В зале слишком душно, - светским тоном отозвался он и замер, вглядываясь в лицо незнакомца. Улыбка у него была насмешливая и кривоватая чуть, но, тем не менее, без особого злорадства и холодности. Располагающая, если так можно сказать. - С кем имею честь?
- Генерал Леншерр. Сопровождаю леди Фрост, потому что кроме меня ее нрав никто выдержать не в состоянии.
- Меня волнует несколько другое, сэр. Имя, - Чарльз улыбнулся с легкой лукавостью. Парламентер не высказал ни изумления, ни недовольства, по крайней мере, мимикой.
- Эрик.
- Чарльз. Рад знакомству.
Тут губы мужчины растянули в чем-то более похожем на оскал, чем на улыбку, но что улыбкой на деле и являлось.
- Взаимно, милорд.

Чарльз задумчиво обвел взглядом комнату. Все, на его взгляд, было доведено до такого предела совершенства, на какую был способен простой смертный человек.
НЕ важно, сколько Чарльзу Ксавьеру будет лет, он всегда любил Рождество и старался его праздновать. Конечно, он бы не сильно настаивал на празднике именно в доме у Леншерров, поскольку Эрик был евреем и дела до христианских праздников ему было никакого, но... Пьетро праздник очень любил. Джек, приходящий к ним периодически на правах друга Пьетро, и как-то незаметно ставшего членом семьи, тоже. Вообще в последнюю неделю перед Рождеством он стал странно задумчив и тосклив, размышляя о чем-то своем, подолгу находясь на улице. Чарли подозревал, что это как-то связано с прошлой его жизнью, но считал, что это слишком личное и если сам Фрост ничего не рассказывает, значит, настаивать на разговоре не надо.
Хотя мнение Эрика тоже учитывалось, он не был особо против, поддавшись мнению большинства. Чарльз не знал, что это - жертвенность или безразличие, но все равно был глубоко благодарен мужчине за то, что он разделил с ним праздничные хлопоты. Елку они выбирали вместе, правда, она была не настоящей. Чарльза это немного расстроило - запах хвои он любил, очень уж много приятных воспоминаний было в этом запахе и перезвоне стеклянных игрушек на ветках, но ель все равно была очень пушистая с голубоватыми иглами.
Под ней уже стояли упакованные в цветную оберточную бумагу подарки, от которых периодически приходилось отгонять любопытного Пьетро. Чарльз улыбался - будь у Ртути его прежние способность, он бы уже давно все знал и о своих, и о чужих подарках.
Джек, кажется, таскал с кухни печенье.
Надо позвонить Фелиции,хотя бы так поздравить с наступающими праздниками. Гм, пожалуй, Цирилле тоже. Где-то они с Эриком оставили и ее сверток, надо будет вручить. Кому он еще должен позвонить?..
Эрик уже звонил какое-то время назад, говорил, что уже едет домой, закончив с работой и отвоевав у Цириллы несколько выходных. Перед праздниками грозная шеф полиции тоже стала чуть более покладистой. Скоро Леншерр будет дома... Чарльз, улыбаясь, зарылся носом в воротник теплого синего свитера крупной вязки и сел на диван. На елке матово блестели пластиковые шары, и подмигивала цветными искрами гирлянда. К сожалению, у ели было мало общего с тем роскошным пахучим деревом из его детских воспоминаний.
- Пьетро, отойди от елки, - пробормотал монотонно Чарльз, приоткрывая глаза и устало улыбаясь. Пьетро, с улыбкой широкой и нахальной, убегал вверх по лестнице, где улыбался, блестя голубыми глазами, Джек. Мальчишки скрылись на втором этаже и Ксавьер снова прикрыл глаза. Во имя всего, как же он устал за этот год.
Щелк! Поворачивается дверная ручка и в дом входит Эрик, снимая темное пальто.
- Ну и пробки в городе, скажу тебе!.. Иногда я так жалею о том, что... - Чарльз улыбается, встает с дивана и забирает из рук бормочущего Леншерра пальто, чтобы повесить его на вешалку. - ... не могу взять и протащить свою машину по воздуху, как раньше!
- С возвращением домой, - невпопад отвечает Чарльз, обвивая руками шею детектива и ласково ероша рыжеватые волосы на его затылке. Эрик тихо урчит, склоняясь и целуя в висок - целомудренное, нежное касание. - А теперь перестань ворчать. Рождество праздник любви и радости.
- Любви, говоришь?.. - щеки у Ксавьера вспыхивают румянцем и он со смехом пытается вывернуться из кольца рук Леншерра.
Откуда-то там с лестницы, Чарльз уверен, наблюдает Пьетро. Может, даже Джек.
Но это не очень важно. Чарльз в кругу своей семьи.

Было воскресенье - тот редкий день, когда Эрику не надо было никуда бежать, а Чарльза накануне вечером удавалось уговорить остаться на ночь и весь следующий день, и потому пробуждение было особенно приятным. И на это никак не влияло то, что ночью неугомонный профессор умудрялся утянуть к себе одеяло или случайно ударить по лицу ладонью, когда поворачивался на другой бок. Туда, где теплее - то есть, к Леншерру.
Просыпаться в смятой теплой постели, даже без одеяла, когда там тепло пахло кофе и корицей было гораздо приятнее, чем просыпаться в смятой холодной постели под одеялом одному.
Чарльз был частью той жизни, которая в понимании Эрика могла бы быть "идеальной". Иначе - никак. Во всех остальных случаях, жизнь могла считаться только лишь "сносной". Поэтому он был сильно зол, когда проснулся от запаха жженой резины и один. Более того, Эрик был не на шутку напуган, и мгновенно проснувшись, составил следующую логическую цепочку: дома что-то горит, Чарльза рядом нет, значит, он может быть в опасности. Леншерр, путаясь в одеяле, как был - в одних трусах помчался вниз по лестнице, туда, где находилась кухня. На нижнем этаже глаза защипало едким серым дымом, источник которого был, разумеется, на кухне.
Морщась и прикрывая лицо ладонью, Эрик влетел с дымное помещение и увидел у плиты... Чарльза. В его - Эрика, то бишь - водолазке, непомерно большой, в мягких серых брюках и со встрепанными волосами, и лопаткой в руках. На плите что-то догорало и сильно дымило, а Чарльз даже сквозь завесу дыма очевидно был напуган и не знал, что делать.
- Чарльз! - рявкнул детектив, в несколько широких шагов преодолевая расстояние до окна и открывая форточку, чтобы дым поскорее выветрился. Ксавьер в ответ закашлял и что-то пропищал. - Включи вытяжку, чтоб тебя! - к счастью, генетик сориентировался, и прежде чем Эрик подошел, уже нажал нужную кнопку и отошел подальше от плиты. Эрик, тихо ругаясь по-немецки, выключил плиту и помахал ладонью над сковородкой. Там что-то печально догорало. В равной мере взбешенный и напуганный Эрик повернулся к замершему Чарльзу (голубые глаза у него посветлели и в них застыло выражение ужаса) лицом, стараясь сохранять спокойствие.
- Что. Тут. Произошло? - раздельно процедил Эрик, словно забыл английскую речь.
- Я... пытался сделать завтрак, - слабо ответил Ксавьер, оцепенение с которого начало понемногу сходить. Эрик задумчиво обвел взглядом последствия Чарльзовой готовки. Рвение было... похвальным, и это было почти мило... "Почти". Не считая того, что он успел перепугаться до полусмерти.
- Чтоб больше я тебя даже смотрящим в сторону кухни не видел, - кажется, это получилось грубее, чем он хотел, потому что Чарльз осторожно кивнул головой. Леншерр вздохнул, запустив ладонь в волосы, встрепанные ото сна. И ему все еще надо одеться... - Сядь и не двигайся с места, пока не угробил себя. Я сейчас вернусь...
Кажется, Чарльз ему кивнул, хотя он не мог сказать наверняка. Уже в спальне, натягивая на себя затертые местами джинсы, Эрик подумал, что растянутая черная водолазка на Ксавьере смотрится на редкость хорошо, и ощутил странное звериное удовлетворение от этой мысли.
Чарльз в самом деле сидел на одном месте, с опаской поглядывая в сторону плиты. Дым на кухне рассеялся, поэтому первое, что Эрик сделал - закрыл форточку, после чего принялся за уборку последствий готовки генетика. На кухне висело напряженное молчание.
- Что... это хоть было? - соскребая что-то черное со сковородки, поинтересовался Эрик. Чарльз поднял глаза от столешницы.
- Блинчики... - Эрик тихо хохотнул. - Правда!.. Ну... наверное.
- Мне любопытно, ты в курсе, что сковородку надо маслом смазать? - словно бы сам у себя спросил Леншерр, но судя по молчанию Чарльза, все было совсем плачевно. Поставив сковородку в раковину, и вытерев руки ближайшим к нему полотенцем, детектив подошел к замершему Ксавьеру и мягко погладил того по плечу, склоняясь и целуя в макушку. - Не пострадал?
- Нет... ерунда. Извини, - немного расслабился Чарльз, робко улыбаясь. Эрик качнул головой, принимая извинения. В самом деле, последствия могли быть куда хуже. Ладно хоть всю кухню не спалил. - Знаешь... я еще никогда не был так рад, что ты... лишился способностей в этом мире.
- В смысле? - недоуменно спросил Леншерр. Чарльз успокаивающе погладил мужчину по руке, улыбаясь.
- Иначе меня нашпиговало бы вилками.
Эрик глухо рассмеялся в ответ.